Начало игры

Ева бежала в обраще пепельно-рыжей гиены. Она гнала парня в угол, давая ему некое преимущество. Она играла... Ей нравилось вот так издеваться над жертвами, а потом впиваться в них своими зубами и терзать их плоть.. до последнего вздоха. Раньше её нельзя было назвать такой жестокой. Но с обращением все больше и больше проявлялась её "животная" сущность. Последнее столетие Ева только и знала, что рвать, убивать, пить ещё совсем теплую кровь. Она наслаждалась этим. Причинять боль другим для неё - высшая степень наслаждения. Она превращалас в бесчувственную куклу в руках Соломона. Но в тайне от него она всегда нарушала запреты. Как вот теперь, когда вместе со своей подругой Джульеттой, они вновь загоняют очередную жертву в угол. К чему все это? Все равно он умрет... но нет... суть была в стаданиях. Ева подсознательно вымещала всю злость, что уже практически век таится в её сердце, на других. И это помогало. Ненадолго, но все же. Миг блаженства достоен вечной жизни в одиночестве. Так почему бы не устроить себе праздник души?
Ну, ещё немного... давай, поворачивай! - мысленно будто приказывала перепуганному панишке Ева. - Умница... - стало видно зубы гиены. Евангелия прибавила скорость и преградила путь парню. - Теперь ты никуда, слышишь? Никуда не денешься...
Евангелия впилась в его ногу. Парень закричал. Теплая кровь хлынула мелкими струйками. Ева жадно рвала его ногу, мотыляя головой из стороны в сторону. При этом она рычала, уподобаясь настоящей гиене. Её шерсть стояла дыбом, дыхание было прерывистым. А сердце... оно по-прежнему не билось.

Евангелия наконец отпустила ногу парня. Она дала возможность Джульетте насладиться также этим милым "завтраком". Но это было ненадолго. Запах крови так и манил. Сопротивляться ему было равносильно самоубийству со стороны Евы. И вновь, обнажив свои белоснежные клыки, она набросилась на беднягу. Ей было просто пофиг, как его зовут, откуда он, кто его ждет. Лишь бы убить, растерзать. И, может быть, её вновь будут мучать кошмарные воспоминания стертой жизни, но она добьется своего. Хотя, скука все же начала побеждать, и Ева отпустила парня, обратившись в человека, приняв свое обличие. Её ярко-красные горели злобой. Но она попыталась сделать милое личико, чтобы продолжить свою омерзительную игру.
- Надеюсь, тебе достаточно страшно, - шепнула она парню на ухо и впилась в его шею. Она не отпускала его, пила кровь, пока её пыл вновь не охладел, а парень не перестал биться в конвульсиях и орать, как сумасшедший. Он умирал. И Ева понимала, что есйчас он испытывает ту же устрашающую боль, что и она сама, когда яд растекался по её венам. Ей было все равно то, что она делает. Главное - насладиться моментом. Жестокость руководила ею, дергала за ниточки, а Квин просто покорялась ей. Она была довольна этим.
- Джульетта, как ты думаешь, он мертв? - спросила Ева, прислушиваясь к замедляющемуся сердцебиению. - Я бы хотела оставить его в качестве игрушки, но увы... Придется прикончить эту душку.
С этими словами Ева склонилась над парнем, поцеловав его в лоб так, будто он был ей очень дорог, а затем вновь впилась в его шею, затем в руку. Она жадно пила кровь, хотя ей больше не хотелось есть. Жажда давно отошла на второй план, но инстинкты брали верх. Ещё несколько мгновений и все, парень лежал бездыханным, а чувства Евы были, казалось, удовлетворены, но ей хотелось ещё, ей хотелось продолжить банкет. Но с другой стороны... Еве было противно. Да-да, ей было противно быть самой собой. Внутри все и ликовало, и протестовало одновременно. Почему что-то до сих пор напоминало о том, что она прежде всего человек, а затем уже и вампир? Она не знала. В одну секунду ей стало одиноко и грустно, хотелось рыдать... хотя нет, хотелось бежать! Бежать от самой себя и от осознания того, что от себя бежать бесполезно. В такие моменты ей порой даже хотелось бы и умереть. Но её всегда что-то останавливало и будет останавливать. Что это? Интуиция? Неужели все когда-нибудь станет на свои места?